Все произошло во время операции ангиопластики. 4 апреля 1998 года у меня случился третий по счету сердечный приступ. После срочной операции, спасшей мне жизнь, потребовалась еще одна. Она состоялась несколько недель спустя, в мае. Введение двух стентов в коронарную артерию прошло удачно. Помню, как врач, в шутку, конечно, сказал моей жене, что в следующий понедельник я смогу выйти на работу. Однако, после того, как меня привезли в палату, произошло непредвиденное: у меня случился еще один сердечный приступ, и меня в срочном порядке вернули в операционную.

Мне показалось, что операция длилась нескончаемо долго. Несмотря на обезболивающие средства, я испытывал острую боль, но тогда у меня и в мыслях не было, что я могу умереть. Я полагался на опыт врачей и верил в выносливость собственного организма. Операция приближалась к концу, когда вдруг, неожиданно, где-то в области сердца я ощутил непонятный электрический «хлопок», который отозвался во всем моем теле. Я тут же потерял способность двигаться, стал задыхаться и у меня потемнело в глазах.

Помню, как я испугался, когда понял, что у меня остановилось дыхание. Я прекрасно сознавал, что должен продолжать дышать, но у меня ничего не получалось, и при этом я не ощущал никакой боли. Я не мог двигать глазами и только смутно угадывал присутствие хирургов, боровшихся за мою жизнь. Я видел, как врач размахивается и ударяет меня кулаком в грудную клетку, слышал глухой звук каждого удара, но ничего при этом не чувствовал. У меня не было ощущения, что я находился «вне» своего тела, но я также не могу утверждать, что оставался «в» нем.

В те мгновения, которые, казалось, длились целую вечность, я понял, что умираю. У меня все поплыло перед глазами, я перестал понимать, что со мной происходит. Помню только навалившийся на меня неизбывный страх за семью и тоску оттого, что больше никогда не увижу жену и дочек, а потом все исчезло. Я не хотел умирать, не хотел оставить их одних!

Когда очнулся, то оказалось, что, задыхаясь и хрипя, бьюсь в судорогах на операционном столе. Я снова почувствовал боль, острую боль во всех моих членах. Не могу объяснить, как и почему, но в тот момент, находясь на грани между жизнью и смертью, я вдруг отчетливо осознал, что меня как будто «затолкнули» обратно в мое тело. Ничего не помню о том, где я находился все это время, но точно знаю, что где-то вне привычной мне физической оболочки. Помню, подумал тогда, что, наверное, именно так себя чувствуют новорожденные.

На сегодняшний день я совершенно оправился после перенесенной болезни. Из-за того, что случилось в мае, моя сердечная мышца оказалась сильно повреждена, и я был вынужден уйти на пенсию в возрасте сорока двух лет. Мой врач сказал мне, что если я хочу жить, то должен избегать любых нагрузок на сердце, поэтому я оставил свою работу в отделе снабжения. Теперь все свое время я посвящаю жене и дочерям. При условии регулярного приема лекарств и разумном образе жизни у меня не должно возникнуть проблем со здоровьем.

Я не боюсь смерти, теперь мне известно, что она не причиняет физического страдания и в определенный момент может принести облегчение. Во время моего околосмертного состояния ничего особенного мне не привиделось и вряд ли, что благодаря ему меня вдруг решат возвести в святые. Иногда, погруженный в будничные заботы, я опять начинаю вести себя как характерный представитель коронарного типа А. Но всякий раз ко мне возвращается ощущение ясности, которое я испытал, лежа в больничной палате, когда худшее уже было позади, это трудно поддающееся формулировке осознание того, кто мы такие, откуда и для чего появились на свет.

Джон Леннон был прав: всё, что тебе по-настоящему нужно — это любовь.