Это было холодным зимним вечером. Я была на теплой квартирной вечеринке с несколькими друзьями в верхнем Ист-Сайде. Был уже достаточно поздний вечер, и было 20 градусов, да еще холодный ветер. Я потеряла счет времени и пыталась решить, как мне подешевле добраться до своей квартиры, расположенной в центре города, так как у меня как у студентки колледжа с финансами было напряженно. Я хотела действовать как можно более самостоятельно, не прося денежной помощи у моей семьи. Было слишком поздно, чтобы воспользоваться общественным транспортом, и слишком дорого, чтобы взять такси. Бой-френд одной из моих подруг имел «жук» Фольксваген. Она жила в 4-5 кварталах от меня и спросила, не хочу ли я прокатиться до своего района. Я сказала да!

Когда мы были готовы уходить, я обратила внимание, что в этой маленькой машинке собираются ехать семь человек. На взгляд тинэйджера – это нормально. Дорога была сравнительно короткая. На заднем сиденье поместились три человека, и одна девочка легла поперек этих трех пассажиров. Я сидела впереди, зависнув над рычагом переключения передач автомобиля, между водителем и моей подругой. Водитель решил поехать по 11 авеню в центр города. 11 авеню сконструирована подобно Парк-авеню; дорога с двухсторонним движением с разделителем посередине, которая проходила через Хеллс Кичен. Все казалось нормальным, водитель двигался примерно 20 миль в час, чтобы попадать на все зеленые сигналы светофоров по дороге.

Описание опыта

Указатель последней улицы, который я помню, что видела, был 52 или 53. Как раз, когда мы приближались к следующему перекрестку, я увидела большую черную машину, которая очень быстро двигалась по направлению к 11 авеню откуда-то, должно быть, из 51 стрит. Я заметила, что она ехала в неправильном направлении по этой улице с односторонним движением. Я повернулась к водителю предупредить о ситуации, и увидела выражение полного ужаса на его лице. Я и сегодня могу видеть выражение его лица, когда закрываю глаза. Он уже понял, что не сможет избежать этой быстро движущейся машины. Я знала, что мы сейчас попадем в аварию, и повернулась назад, чтобы проследить, как она приближается. Другого пути обезопасить себя не было, и времени тоже не было. Я слышала удар, звук покореженного металла, слабый звук бьющегося стекла, и затем все стало ничем.

Ничто трудно описать. Никаких ощущений не возникает и не поступает. Я не знаю, как еще это можно назвать по-другому, чем описать это как черноту или ничего. Это как быть под общей анестезией, только я «вышла» сразу, а не постепенно. Как будто черная краска очень быстро покрыла оконное стекло. Там не было ощущения времени и чувства пространственного связи с чем-то или с кем-то. У меня не было возможности думать или рассуждать. Это было просто… ничто. Я не была мной, не было никого и никакого места. Это трудно объяснить.

Я не знаю, как долго длились эти ощущения. Там не было никакой связи со временем. Затем со мной начало что-то происходить. Я чувствовала, как если бы я погружалась под то, что я буду называть «тяжелая черная вода», и я чувствовала, как я задыхаюсь, весь воздух выдавился из моей груди, и я не могла сделать вдох.

Как-то я поняла, что это связано со смертью. «Тяжелая черная вода» в действительности не была черной. Она была цвета, который не существует. Она была темная и странная. Я никогда не видела такого цвета до или после этого опыта.

В какой-то момент я смогла рассуждать, и чувство огромной паники охватило меня. Как-то подсознательно я понимала, что, если не начну быстро «выплывать» и держать голову над этой «тяжелой черной водой», то я, несомненно, утону в ней и могу остаться там навсегда. Я понимала, что я была очень глубоко под тем веществом, каким казалась эта вода. Я была в ужасе от того, что могу остаться в этом состоянии или месте навсегда, если не буду стараться выбраться. Тогда я собралась со всеми мыслями и усилиями, чтобы «выплыть» на воздух как можно быстрее. Это была очень утомительная борьба, и было такое чувство, как будто я плыла очень долго и попадала в никуда. У меня не было чувства, что в какой-то момент я выигрывала этот бой за свободу. Я не сдавалась и продолжала плыть, инстинктивно направляясь туда, где, как я думала, был «верх». Я ни разу не подумала, что направление может быть неправильным и совсем не задумывалась об этом. Я не знаю, откуда я знала, где был путь наверх.

Затем внезапно я услышала голоса вокруг меня. Это было похоже на то, как будто кто-то включил мой слух. Других чувств у меня не было. Я только могла слышать голоса. Никакого видения, ни ощущений прикосновения, температуры или боли. Я ясно помню все, что эти голоса говорили. Например, я помню: «Ее можно достать с той стороны? Скорее, сейчас взорвется, вытаскивайте ее НЕМЕДЛЕННО!!! Сильно горит». Сплошная паника, голос моей подруги, орущий без всякого смысла и, как казалось, много мужчин, выкрикивающий приказания друг другу. Ад кромешный. Это было лучше, чем ничего. Я испытала некоторое облегчение, но я видела черную воду под моими ногами, как будто я была поднята в воздух и слышала весь этот бедлам, а затем это стало ослабевать, как музыкальный фон. По какой-то причине в следующий момент я вижу свои босые ноги, болтающиеся в воздухе подо мной, высоко над водой. Я видела низ белой ночной рубашки чуть выше моих ног. Я просто продолжала глядеть на это, но страшная часть, казалось, будет длиться настолько долго, сколько я буду следить за своей связью с черной водой. Я видела, но не моими глазами. Были и другие переживания, которые я не могу описать. Похоже на сон, но не совсем.

Следующий этап - что-то вроде прыжка времени и взаимосвязей. Я не уверена, что произошло, но я услышала, как мужчина сказал «у нее сильные повреждения…», и я опять «ушла».

Я во второй раз была втиснута в небытие, то, что происходило перед черной водой. Я больше не могла ничего «видеть» или слышать. Спасибо, хоть вода не возвращалась. И снова исчез элемент времени. Я не думаю, что осознавала это до тех пор, пока они не начали говорить обо мне. Я нашла, что это интересно послушать. У меня не было мнений или ощущений о том, что происходило вокруг меня.

За секунду мой слух был восстановлен, и я слышала, что было сказано. Я знала, что была высвобождена из машины и находилась в каком-то другом месте. Я могла слышать мою подругу. Казалось, она была рядом с тех пор. Там было много разговоров и много вопросов о том, кто должен будет связаться от «ее» имени.

Я слышала, как мужской голос произнес: «Она симпатичная, что там с ней? Она уже мертва? Человек говорил неразборчиво, поэтому я не уверена, о чем еще был разговор, и не знала, о ком они говорили, и меня это не волновало. Я слышала звуки в машине «Скорой помощи», медицинский разговор, и как моя подруга кричала, что «ее мать – судья, и она нас всех засудит». Это высказывание произвело не меня панический эффект, и я поняла, что они говорили обо мне. Я попыталась сказать/ крикнуть, пошевелиться… что-нибудь, чтобы показать им, что я их слышу, и что я внутри. Я ничего не могла делать, кроме как слушать. Я стала бояться быть заживо похороненной, а затем я вновь возвратилась в ничто.

Последнее, что я помню из этого вечера, было пробуждение в месте, похожем на огромную белую комнату. Там бы огромный нью-йоркский полицейский, нависающий надо мной и повторяющий снова и снова: «Тебе чертовски повезло, деточка…». Я увидела симпатичного парня примерно моего возраста и человека, лежащего на столе рядом со мной в смирительной рубашке. Тогда я ничего не помнила, до тех пор, пока несколько месяцев спустя мне не рассказали, что со мной произошло.

Мы попали в аварию. Я была объявлена мертвой и ожила. У моей подруги было сломано бедро. Остальные пассажиры не получили серьезных повреждений. Мне сказали, что из-за того, что мы были так плотно упакованы в машине, повреждения были минимальными. Мужчина в черной машине ехал 55 миль в час и не тормозил, и врезался в ту сторону автомобиля, где я была. Я была частично выброшена через лобовое стекло и застряла на половине пути. Моя рука сломала руль напополам, а я вся была оцеплена искореженными обломками.

Спасатели извлекли меня из машины после долгих усилий. Автомобиль перескочил через разделитель, юзом проехал через полосу северного направления и врезался в электрический столб. Вокруг него искрились провода. Из машины вытекал бензин. Те голоса, что я слышала, были действительно голосами людей, которые пытались вытащить меня прежде, чем автомобиль взорвется или загорится.

Меня освободили из машины и отнесли в соседний бар перед местом крушения и положили на стол в ожидании приезда «Скорой помощи». Там был пьяный мужчина, который спрашивал, умерла ли я. Меня забрали в машину «Скорой помощи», чтобы везти в больницу, и в машине у меня произошла остановка сердца. Моя подруга кричала о судебном преследовании и поехала вместе со мной.

Никто не помнит нью-йоркского полицейского и человека в смирительной рубашке. Симпатичный мужчина, которого я видела, был моим тогдашним бой-френдом. Я не смогла опознать его как своего знакомого. Я долго не знала даже, кто я. Я все еще не уверена, был ли он в то самое время или немного позже. Я знала, что была спасена и выжила.

Что этот опыт значит для меня в моей жизни.

Трудно ответить. Это имеет значение в разных вещих и разных моментах моей жизни. Мне было 19, а сейчас 38. Я не знаю, насколько мой жизненный опыт изменил мою точку зрения на произошедшие переживания. Трудно сказать. Я знаю, что в 19 лет я считала себя бессмертной. Я узнала после инцидента, что никто не бессмертен, как полагает юность. У меня большое количество фобий, особенно при езде на транспорте, и я себя не контролирую в самолетах или автобусах.

Я до сих пор боюсь высоты и полетов. У меня то, что я называю автомобильной паранойей, когда я переутомляюсь. Любая машина, едущая быстро в направлении прямо ко мне, пугает меня до смерти и как пассажира, и как водителя. Я становлюсь неуравновешенной и могу быть опасной, когда переутомляюсь, и больше не могу вести автомобиль.

Когда я сначала осознала масштаб этого опыта, я поняла, что все, чему меня учили о Боге, было неверно, и ученые были правы. Мы умираем, и жизни после – нет. Я была твердо убеждена в этом в течение многих лет и жила, как если бы время было большой ценностью. Мне хотелось испытать все и ничего не упустить, потому что я верила, это и есть все, что мы имеем. Я была очень озабочена тем, каким образом я проживаю жизнь.

Когда я стала старше, мне хотелось верить, что есть жизнь после смерти, и изучила много ведущих религий по этому вопросу. Не столько для себя, сколько для своего ребенка. Я не хотела, чтобы она стала ничем. Она - что-то еще! Меня очень озадачивает, как прекрасная яркая душа может быть здесь, а через одну минуту ее здесь нет. Это моя самая главная озабоченность. Я не хотела иметь детей прежде, чем найду ответ на этот вопрос, но в жизни случаются вещи независимо то нашего контроля.

Часть меня все еще думает, что мы - просто часть неконтролируемой химической лаборатории под названием Земля. Мы живем, и мы умираем. Я не хочу, чтобы это было правдой, но у меня нет выбора. Мне остается только ждать и посмотреть, что произойдет, когда я уйду навсегда.