ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ -
 ВОСПОМИНАНИЯ О МОЕЙ СМЕРТИ И ТОМ,
КАК ЭТО ПОВЛИЯЛОНА МОЮ ЖИЗНЬ.



Описание опыта:

Во время первой зимней сессии моего первого года (1976) в Университете Северного Колорадо, я занималась в теннисном зале – было слишком холодно играть снаружи. Мы играли в спортзале, ударяя мячом о стены внутри здания, когда я почувствовала сильную головную боль, которая быстро усиливалась. Мне стало не по себе, так как я поняла, что к концу занятий, боль будет такой сильной, что я не смогу с ней справиться. У меня были с собой лекарства, которые мне предписали, и которые я принимала, когда головная боль становилась слишком сильной. Я использовала их всего несколько раз, когда чувствовала, что боль становиться слишком сильной. После приема лекарства, я становилась сонливой и могла проспать 24 часа подряд. Мне необходимо было добраться до своей комнаты в общежитии, но я чувствовала, что не могу ждать. Я приняла лекарство, понимая, что я потеряю контроль над собой, однако я надеялась, что кто-либо, как ни будь, доставит меня домой.

Сколько я себя помнила, я всегда страдала от сильных головных болей. Когда я стала старше, они ухудшились. Однажды я даже была госпитализирована, и прошла обследование на наличие опухоли в мозгу. Однако я получила заключение, о том, что мои головные боли носят стрессовый характер. В конечном итоге я начала ежедневное лечение «Индералом», принимала «Кафергон», при приступах мигрени, и принимала «Дарвон» каждые четыре часа при головных болях. Обычно каждый мой приступ мигрени длился неделю. Я была напугана своей болью и была уверена, что со мной произойдет, что-то не хорошее, и я не доживу до двадцати лет. У меня был приступ депрессии, когда я должна была праздновать свое двадцатилетие. Однако я поняла – я должна продолжать жить, смотреть в будущее. С того дня прошло около восьми месяцев, когда произошел тот случай на занятиях теннисом, и я воспользовалась лекарством, припасенным на случай сильной боли.

Я продолжала ударять мяч о стену, когда почувствовал, как от лекарства начинает неметь мое тело. Следующее, что я помню, то, что я шла обратно в свою комнату. Туда нужно было идти 15-20 минут, но я помню только один момент, как я шла мимо Campus Bookstore. Потом я помню, как я была в моей комнате в общежитии, как волновалась о своей учебной работе, которую нужно было срочно закончить, и для завершения которой необходимо было напечатать только титульный лист.

Я начала думать, принимала ли я на самом деле лекарство, или только думала об этом. Я старалась вспомнить, но не смогла. Я решила, что не приняла его, так что я приняла еще одну дозу и села за пишущую машинку, что бы закончить мою работу. Что бы закончить титульный лист, необходимо было несколько минут, и как я знала из предыдущих случаев, действие лекарства должно было начаться гораздо позже.

Через несколько мгновений я потеряла контроль над своим телом, и упала прямо на пишущую машинку. Я была в сознании и чувствовала свою мигрень, но не могла пошевелить ничем, ниже своей шеи. Я просто лежала, абсолютно беспомощная. Я пробовала позвать на помощь, но в это время в коридоре работал пылесос уборщицы, и ни кто не мог услышать моих криков.

Когда пылесос затих, я закричала опять, и кто-то из студентов услышал меня. Один из них вошел в комнату, и я попросила его помочь мне перебраться в мою постель. Я сказала ему, что меня парализовало. Он усадил меня на стуле, и побежал за помощью. Когда он отпустил меня, я опять упала, лицом прямо на машинку. Когда он прибежал обратно с товарищем, они смогли перенести меня на кровать. Как только я оказалась на кровати, и они ушли, я сразу заснула.

Во сне я внезапно очнулась, абсолютно не чувствуя боли. Я поняла, что никогда в жизни не ощущала себя без нее. У меня было всеохватывающее чувство осознанности. Я не чувствовала мигрени, не чувствовала кровати под собой, одежды на теле, или даже головы на подушке. Это было такое умиротворение. В то же время я была наполнена чувством спокойствия, удовлетворения, удовольствия, счастья и любви. Это было невероятно прекрасно. Нет способа, которым можно адекватно объяснить другим, каким прекрасным было это чувство, но я ясно помню это даже двадцать лет спустя.

Еще одна трансформация произошла с моим разумом. Я была полностью в сознании и очень заинтересована происходящим, но мой разум не был таким, каким он был всегда до этого. Я поняла, что случилось. Я знала, что я умерла, но не чувствовала ни малейшего страха, неуверенности или бессилия. Потом мое внимание привлекла Трина, моя соседка по комнате. Она вошла в комнату, посмотрела на меня, спящую на нижнем ярусе кровати, затем забралась на верхний ярус. Я удивлялась тому, как колебалась кровать, когда она подымалась наверх, однако я не чувствовала никакой боли. Я видела, как она достала свою Библию, открыла ее на Псалмах, и начала читать. Когда я посмотрела через ее плече, что она читает, я поняла, что я больше не пребываю в своем теле. Я посмотрела на свое тело, лежащее на нижнем ярусе, посмотрела на Трину и подумала: «Она даже не знает, что я умерла!» Я была поражена этой мыслью.

Фокус моего зрения покинул комнату и некоторое время (время больше не существовало) я пребывала в состоянии покоя. Наверное, в этот промежуток я получила знания, но я не помню, что бы я обучалась этому. Я не ощущала движения до тех пор, пока не увидела вдали мерцающий свет, и поняла, что я пребывала в темноте, двигаясь к свету.

Когда я думаю об этом, мне это напоминает сюжет из детства, когда мы ехали на поезде через туннели, проходящие под холмами, в Кении. Те туннели были самыми темными местами, которые мне когда-либо доводилось видеть. Я была напугана невозможностью увидеть что-либо, напугана звуками и знанием того, что в этих туннелях полно летающих мышей. Я помню чувство успокоения, когда я наконец могла увидеть точку света, далеко впереди. Мои страхи исчезали, по мере того, как свет увеличивался. Эти детские воспоминания были подобны тому зрительному эффекту, который был, когда я двигалась к свету, но эмоции были совсем иными. Я испытывала такое удовольствие, которое человеческий разум не в состоянии даже вообразить.

По мере того как свет увеличился и заполнил темноту, я попала в самое прекрасное место, которое я когда-либо видела. Несколькими годами ранее я видела великолепие округа Лейк, в северной Англии, и была очарована его прелестью. Но место, в которое я попала после смерти, было намного более прекрасным. Там было множество покатых холмов и долин, по которым текли ручьи. Трава была зеленее, чем в самом на самом плодородном лугу. Был чудесный солнечный день, и я получала огромное удовольствие от окружающей обстановки.

Я была одна, однако не осознавала своего одиночества. Я не чувствовала себя одинокой, но не помню чьего либо присутствия. Потом я заметила человека стоящего за низкой каменной оградой. Тут я поняла, что у меня больше нет ограничений человеческого ума. Я знала, что этот человек, стоящий за каменной стеной собирался отвести меня к Богу. Я знала, что мой опыт основывался на моих нуждах. Я видела личность, которой я могла доверять. Прежде, в своем человеческом разуме я имела смутные представления о загробной жизни, но когда я очутилась в этом месте, я узнала человека, стоящего там, он был тем, кого я всегда знала. Я знала что произойдет, и чувствовала огромное удовольствие.

Человек был одет в простую одежду - джинсы и свободную футболку. Он был мягким, сострадательным и сосредоточенным на мне. Я глянула в его глаза и внезапно поняла, что это не было мое время умирать. Я была ошеломлена, я знала, что если бы я перешагнула ограду, я смогла бы пойти дальше, у меня есть выбор, но он и я, мы оба знали, что я должна вернуться. Когда я посмотрела в его лицо, я сказала «Это не мое время», и он ответил «Нет, не твое».

Несмотря на то, что описание того, что я узнала и почувствовала, заняло бы бесконечное число страниц, кажется что все произошло мгновенно. Я только чуть-чуть испытала минутное пребывание в той жизни, но это был значительный опыт.

Как только я узнала, что я должна вернуться, я почувствовала себя захлопнутой в своем теле. Это было грубое, болезненное и пугающее мгновение. Каждый раз, когда я вспоминаю об этом, даже через столько лет, я плачу. Я не могу поверить, что я приняла решение вернуться. Неужели я забыла о боли, стрессе, страхе и ограничениях человеческого существования? (ДА!) Как я могла покинуть место любви, удовольствия и красоты в которое я попала? Я знала, что если бы я перешагнула стену, я могла бы уйти дальше. Какой дурой я была, решив вернуться.

В то же время, сожалея о своем решении вернуться, я была переполнена страхом смерти моего человеческого разума. Я знала, что я была мертвой, и была напугана. Несмотря даже на ясные воспоминания о загробной жизни, меня разрывало на части страхом, и я не могла ясно думать о своем опыте в тот момент.

Когда моя соседка по комнате начала спускаться вниз с верхнего яруса, с «очнулась» от сильной боли, вызванной движением кровати. Я помню, что у меня не было боли, когда она взбиралась вверх. Я начала рассказывать ей, о том, что произошло. Сначала она мне не поверила. Когда я рассказала ей, какую часть Библии она читала, пока я лежала «спящей» на нижнем ярусе – она была не в состоянии возразить – она избегла дальнейшего разговора и пошла за помощью.

Пришла староста этажа. Она не была моей близкой подругой, но уважала ее. Она выслушала меня и попыталась понять. Я умоляла ее не дать мне заснуть. Я сказала ей, что если у меня опять будет выбор, я не вернусь. В конце концов, когда она ушла, я заснула, но мне не было дано второго шанса умереть.

До того я никогда не слышала, что бы кто-то пережил то, что пережила я. Я чувствовала себя одинокой и обескураженной. Мне достаточно быстро перехотелось разговаривать с другими о пережитом, из-за их негативной и болезненной реакции. Но я начала понимать, что мой опыт научил меня множеству вещей. Когда я начала думать об исчезнувшей боли и невероятном чувстве покоя, который я ощутила, я потеряла страх смерти. Этот страх больше никогда не вернулся. Я знала, что ожидает меня, и что это когда ни будь случиться со мной опять. Я очень хорошо осознавала, что была причина моего возвращения. Я не знаю, в чем она состоит, но я понимаю, что я знала об этом до своего возвращения. Также я понимаю, что был смысл в потери этого воспоминания. Один из величайших даров моего путешествия в загробную жизнь – чувство спокойствия, с которым я воспринимаю смерть друзей или родственников. Мое горе неподдельное, как и мое чувство утраты, но я знаю, что они свободны и полны счастья.

Хотя я редко разговариваю о своей смерти, иногда я говорю о том, чего я научилась из пережитого. Я знаю, что обладаю знаниями, которые я не в состоянии вспомнить, но те, что осталось – кристально ясные. Самая большое препятствие рассказать об этом другим – возможность подыскать нужные слова. Даже когда я пишу об этом, я болезненно осознаю, что не подхожу даже близко к тому, что реально пережила, чувствовала и узнала.

Мои религиозные взгляды большей частью изменились. Я выросла в христианской семье, и обязалась следовать Иисусу, когда мне было 10 лет. Мои родители были миссионерами в Восточной Африке. Временами я отдалялась от Бога или восставала против морали, в которой воспитывалась, но всегда считала себя христианкой. Я верили, что Библия была Словом Божьим, и что обязательство следовать Иисусу Христу спасет меня от вечности в Аду. Временами я задавалась вопросами, о разделении религий, различными теологическими аспектами или о концепции спасения. Во время моей смерти я поняла то, что не только дало мне больше моих верований, но и повлияло на них. С тех пор, когда я поняла это, я временами игнорировала те убеждения, за которые цеплялась со своего детства, в другие разы, я теряла веру в божественную природу человека. Для меня не было легко следовать тому, что я узнала.

Один из результатов, то, что я более открыта к убеждениям, отличным от моих собственных, потому что я знаю, насколько ограничен человеческий разум. Я знаю, что Бог позволяет нам знать о нем, в зависимости от наших нужд и убеждений. Бог сам, в форме Иисуса, страдал, что бы принести понимание его ближайшим посвященным последователям. Ночь перед Его смертью – это его крушение, когда он понимает, что они не поняли Его, и что Его время подошло к концу. Иисус был ограничен своей формой человека. Святой дух ограничен нашей формой человека.

Библия, хотя даже и была вдохновлена Богом, написана людьми и читается людьми. Она ограничена необходимостью использовать слова. Она глубока, но ограничена. Она помогает нам понять, что есть путь вне нашего понимания. Неограниченная, бескорыстная, безусловная любовь Бога вне нашего понимания. Радость, покой, счастье и любовь которые мы испытываем в наших жизнях, только тени жизни осле смерти. Концепция спасения – это наша попытка ухватиться за то, что уже принадлежит нам. Наше понимание спасения, сколько бы мы не обсуждали ее, не отражает реальность Бога. Я больше не пытаюсь найти правду, потому что я знаю, что в нужное время мы все узнаем ее.

Церковь (Религия) – это то, что мы сделали, потаясь понять то, что вне нашего понимания, ограничить неограничимое, контролировать неконтролируемое. Религия – результат нашей невозможности достичь Духовности. Это поддерживает нас, позволяет стать ближе к Богу, это наша судьба, это помогает достичь понимания. Но также это приносит нам боль, разделение и разочарование.

Я не оспариваю религиозные убеждения. Я не пытаюсь доказать ценность моего опыта. Я пытаюсь не позволить церковным правилам и ограничениям помешать тому, что я знаю. Я пытаюсь относиться к Богу так, как могу.

Понимание изменений, которые произошли со мной после моего опыта, заняли много лет, я продолжаю вспоминать, соединять в целое то, что я узнала. Сначала я была одинока в своем опыте. У меня было это прекрасное путешествие, все эти знания и понимание, но и неспособность адекватно выразить (с чем я борюсь и сейчас), быть услышанной и понятой, так что я пыталась подавить все это. Потом, когда я уже была профессором социологии, один из моих друзей рассказал мне о книге доктора Кюблер-Росс. Ее прочтение буквально «взорвало» мой разум, я почувствовала огромное облегчение, узнав, что я была не одинока в своем опыте. Я не могла поверить в схожесть моего опыта и опыта других людей. Я хотела узнать больше. Я начала посещать занятия «Смерть и Умирание», предполагая что это будет подходящее место, где я смогу открыться. Когда я написала о своем опыте, мой инструктор решил, что на самом деле у меня были галлюцинации вызванные передозировкой лекарства.

Прошло много лет, прежде чем у меня появились друзья, с которыми я могла быть откровенной и которым я могла доверять. Они ободрили меня говорить больше, прочитать больше книг, и интегрировать в мою жизнь то, что я узнала.

Бывали времена, когда мне было очень трудно. Иногда я умоляла Бога, позволить мне вернуться к Нему. Я молила о смерти, о шансе испытать то чудо опять. Я спрашивала, почему у меня была возможность узнать, как прекрасна жизнь после смерти. Я поняла, что знание того, что такое безусловная любовь, переживание этого, память об этой прелести, значит принести это сейчас и сюда и помочь другим понять, я не должна ждать смерти.

Так много изменилось за последние 20 лет, с тех пор, когда я узнала о жизни после смерти, и я не уверена, что есть следствием этого опыта, а что есть просто частью моего взросления. Не смотря на то, что половину своей жизни я пыталась подавить воспоминания о смерти, тем не менее, я думаю это повлияло на меня.


ТОГДА СЕЙЧАС

Я была религиозна во многих аспектах.

Я была напугана смертью.


Боль от приступов мигрени контролировала мою жизнь.

Я страдала от неуверенности в себе.


У меня было много проблем во взаимоотношениях с членами моей семьи и друзьями.

Вопрос «Кто я?» был сильно связан с моим карьерным выбором.

Я боролась с жизнью.

Я более духовна и у меня много ответов.

Пройдя через смерть я знаю, какая свобода и счастье последуют за ней.

Приступы мигрени стали редкими, и я контролирую их. Из лекарств я принимаю только Тайленол.

Я креативна, независима и горжусь своими достижениями.

Я получаю огромное удовольствие от того, что у меня прекрасные отношения со многими из моих друзей и с родителями.

Вопрос «Кто я?» сильно связан с отношением с Богом, моей семьей и друзьями.

У меня есть многое, ради чего стоит жить. Я все еще чувствую давление жизни, но я справляюсь с этим лучше.



Несколько лет назад, одна моя подруга спросила, «Если бы у тебя был опять шанс выбрать, переступила ли бы ты через ограду?» Без колебаний я ответила «Да, конечно». Она сказала. «Ты бы оставила все, что у тебя есть сейчас?» «Да, оставила» - ответила я. Я хочу, что бы жили мои дети, муж, родители и мои друзья, но когда придет время, то чувство покоя будет ждать меня.

===

ОПЫТ:

Во время зимнего семестра моего предпоследнего курса (1976) в Университете Северного Колорадо я записалась в теннисный класс. Было слишком холодно, чтобы играть на открытых кортах, так что мы стучали мячиками о стенки спортзала, когда я почувствовала быстро усиливающуюся мигрень. Я испугалась, когда поняла, что к концу занятия окончательно потеряю контроль над болью. Я носила с собой лекарство, которое мне выписали для ситуации, когда боль станет чрезычайной. До сих пор я принимала его всего несколько раз, когда чувствовала, что уже совершенно не могу функционировать. Оно усыпляло меня примерно на 24 часа. Нужно было бы добраться до двери своего общежития, но я почувствовала, что не могу больше терпеть. Я приняла лекарство, надеясь, что кто-нибудь как-нибудь дотащит меня до дома.

Сколько себя помню, я всегда мучалась головными болями. С наступлением юности они ухудшились. Меня даже госпитализировали для проверки на опухоли мозга. Я ходила на консультации к психиатру после того как один врач предположил, что они могут быть связаны со стрессом. В итоге я начала ежедневно принимать Индерал, использовала Кафергот при возникновении мигрени и принимала Дарвон каждые четыре часа при сильных болях. Мои мигрени обычно продолжались неделями. Я испытывала ужас перед болью и была убеждена, что со мной что-то настолько не так, что я ни за что не доживу до 20 лет. Когда наступило моё двадцатилетие, я чувствовала себя очень подавлено. Я поняла, что вынуждена продолжать - планировать жизнь - смотреть в будущее - взрослеть. Прошло около восьми месяцев после этой вехи, когда во время урока тенниса я использовала лекарство, которое берегла для момента, когда взрыв боли окажется нестерпимым.

Я продолжала стучать мячиком о стену, когда почувствовала, как от лекарства немеет тело. Следующее, что я могу вспомнить - как я иду в общежитие. Путь занимал 15-20 минут, но я помню лишь одно мгновение. Я шла одна, в горку, мимо университетского книжного магазина. Затем я помню как нахожусь у себя в комнате и беспокоюсь о письменной работе, срок сдачи которой, как я неожиданно осознала, был уже близок. Мне оставалось только напечатать титульную страницу, и она была бы готова.

Я начала сомневаться, приняла ли я лекарство или только подумала о том, чтобы принять его. Я пыталась вспомнить, но не смогла. Я решила, что наверно всё-таки не приняла его, так как боль не прекращалась и в сон меня не клонило, так что я проглотила ещё одну дозу, после чего села за печатную машинку, чтобы оформить работу. Для того, чтобы напечатать титульный лист требовалось несколько минут, и я знала по опыту, что лекарству требуется больше времени, чтобы подействовать. Спустя мгновения я потеряла контроль над собственным телом и упала лицом на печатную машинку. Я была всё ещё в сознании и чувствовала мигрень, но не могла двигаться и не чувствовала ничего ниже шеи. Я просто лежала там беспомощная. Я пыталась звать на помощь, но уборщица пылесосила корридор, и никто не услышал моих криков.

Когда пылесос выключился, я снова закричала, и один студент услышал меня. Он осторожно заглянул в мою комнату, и я попросила его переложить меня на кровать. Я сказала ему, что парализована. Он поднял меня от печатной машинку и посадил ровно в кресле, но затем отпустил, и я повалилась вперёд, вновь разбивая лицо о машинку. Он растерялся, не зная, что делать, и ушёл в поисках помощи. Вернулся он с другом. Вдвоём, они смогли перетащить меня на кровать. Оказавшись в кровати, я немедленно уснула, а они ушли.

Во сне я поняла, что совершенно не чувствую боли. Я осознала, что никогда в моей жизни не было момента, чтобы я не испытывала какой-то физический дискомфорт. Это было такое захватывающее чувство. Я не чувствовала мигрени, кровати под собой, одежды на своём теле или даже подушки под своей головой. Это было такое облегчение. В то же время меня заполнили покой, удовлетворение, радость, счастье и любовь. Это были такие невероятно прекрасные ощущения. Невозможно адекватно передать, насколько это было прекрасное чувство, но я его помню ясно, хотя с того дня прошло уже более 20 лет.

И ещё она трансформация произошла во мне. Я была в полном сознании и очень заинтересована происходящим, но мой разум был совсем не тот что обычно. Я вполне понимала, что происходило со мной - я знала, что умерла, но не чувствовала ни тени страха, сомнения или внутреннего сопротивления. От таких переживаний меня внезапно отвлекла Трина, моя соседка, которая вошла в комнату, посмотрела на меня "спящую" на нижнем ярусе кровати и взобралась на свой верхний ярус. Я восхищённо наблюдала за тем, как она трясла кровать, взбираясь наверх, и я не чувствовала при этом боли. Я видела, как она взяла свою библию, раскрыла её на Псалмах и начала читать. Я заглядывала ей через плечо, чтобы посмотреть, что она читает, когда поняла, что больше не нахожусь в своём теле. Я посмотрела вниз на себя на нижнем ярусе, посмотрела снова на Тину и подумала: "Она даже не знает, что я мертва". Эта мысль меня позабавила.

Моё внимание покинуло комнату и некоторое время (время больше не существовало) я отдыхала в состоянии покоя. Видимо, именно тогда я получила знание, о котором вспомнила позднее, но я не помню процесса познания. Я не замечала никакого движения до тех пор пока вдалеке не забрезжил свет, и тогда я поняла, что нахожусь во тьме и движусь в сторону света.

Когда я думаю об этом теперь, я вспоминаю о том как детьми мы исследовали длинные извилистые туннели для поездов в холмах над нашей школой-интернатом в Кении. Эти туннели были чернее всего, что я видела в своей жизни. Меня пугала невозможность видеть, звуки вокруг и знание о том, что туннели полны летучих мышей. Я помню то чувство облегчения, которое возникало, когда я наконец различала точку света вдалеке. Мои страхи развеивались с нарастанием света. Моё детское воспоминание похоже на то движение к свету визуально, но чувства и эмоции не могли отличаться сильнее. Я испытывала удовольствие, превышавшее всё, что только мог представить себе человеческий разум.

Свет нарастал, побеждая тьму, и вот я попала в самое прекрасное место что когда-либо видела. Несколькими годами ранее я лицезрела великолепие Района Озёр в Северной Англии и восхищалась его красотами. Но место, куда я попала, умерев, было ещё прекраснее. Передо мной простиралась гряда холмов, разделённых долинами с бегущими по ним речными потоками. Трава была зеленее любого газона в самом богатом районе. Стоял прекрасный солнечный день, и я шагала, просто наслаждаясь окрестностями.

Я была одна, но не осознавала одиночества. Я не чувствовала себя одинокой, хотя когда теперь вспоминаю о тех прекрасных холмах, то не помню других людей до того момента, как заметила мужчину, стоящего за низкой каменной оградой. Я многое поняла. Я была лишена ограничений человеческого разума. Я знала, что человек с той стороны ограды должен отвести меня к Богу. Я знала, что мой опыт был основан на моих потребностях. Я видела человека, которому могла довериться. Другой человек увидел бы то, что было необходимо ему. Раньше, в моём человеческом сознании хранились лишь разрозненные идеи относительно послежизни. Но когда я находилась там, я была в месте, которое узнала, а человек был кем-то, кого я всегда знала. Я знала, куда шла и что меня ожидало, и была вне себя от радости.

Мужчина был одет просто: джинсы и просторная рубашка. Он был добрым, сочувствующим и смотрел на меня. Я взглянула в его глаза и внезапно поняла, что моё время умирать ещё не настало. Я была ошеломлена. Я знала, что достаточно лишь переступить через ограду и я могу идти дальше, что у меня был выбор, но он и я, мы оба, знали, что я должна вернуться. Глядя ему в лицо, я произнесла: "Моё время ещё не пришло". И он ответил: "Нет, не пришло".

Несмотря на то, что описание всего, что я узнала и пережила, заняло бы тьму страниц, казалось, что всё длилось лишь мгновение. Я испытала на себе лишь крошечный осколок послежизни, но это был очень глубокий опыт.

Как только я узнала, что должна вернуться, то немедленно почувствовала, как меня швырнуло в моё тело. Это был жестокий, болезненный и пугающий момент. Каждый раз вспоминая этот момент, даже теперь, по прошествиии всех этих лет, я плачу. Я не могла поверить, что выбрала возвращение. Неужели я забыла боль, стресс, страх и ограничения человеческого тела? (ДА!) Как я могла покинуть мир, любовь и радость, красоту, в которую я пришла? Я знала, что могла перейти через стену. Я могла продолжить. Какой же дурой я была, что вернулась.

Одновременно с сожалением о своём решении, мой человеческий разум захлестнул страх смерти. Я знала, что умерла, и была напугана. Хотя я и сохранила чёткие воспоминания о послежизни, меня раздирали страхи, всегда бывшие со мной, и в этот момент я не смогла запечатлеть свой опыт детально.

Когда моя соседка полезла вниз с верхнего яруса, меня "разбудила" острая боль от трясущейся кровати. Я помню, как я не ощущала боли, когда она лезла вверх. Слова полились у меня изо рта в попытке объяснить, что произошло. Её первой реакцией было недоверие. Когда я сказала ей, какую часть Библии она читала, пока я "спала" на нижнем ярусе, она не знала, что ответить. Она уклонилась от продолжения разговора и видимо пошла за помощью.

Пришла комендант общежития, ответственная за наш этаж. Она не была моим близким другом, но я её уважала. Она выслушала меня и попыталась понять. Я упрашивала её не давать мне спать. Я говорила, что если мне опять предоставят этот выбор, я уже не вернусь. В итоге она всё же оставила меня, и я всё же уснула, но второго шанса умереть мне уже не дали.

Я никогда не слышала о ком-то, испытавшем то же самое, что и я. Я чувствовала себя одинокой и ничего не понимающей. Очень быстро я перестала рассказывать о случившемся, потому что нгативные реакции окружающих причиняли мне страдания. Но я начала понимать, что мой опыт много чему меня научил. Думая об ушедшей боли и невероятном покое, что я испытала, я лишилась страха смерти, который всегда был со мной. Этот страх никогда не вернулся. Я знаю, что ждёт меня и с надежой ожидаю попасть туда снова туда. Я хорошо понимаю, что для моего возвращения была причина. Я не знаю, в чём заключается моя цель, но я точно знаю, что полностью знала её перед тем как вернуться. Также я понимаю, что мне было необходимо потерять это знание. Одним из лучших подарков, что я получила в своём кратком посещении послежизни, стало утешение, которое я получаю, когда умирает кто-то из моих друзей или близких. Моё горе остаётся - чувство потери, но я знаю, что они свободны и полны радости.

Хотя я редко обсуждала свою смерть, я иногда пыталась обсуждать то, что узнала в своём опыте. Я понимаю, что моё знание содержит больше, чем я могу вспомнить. Но то что я помню - кристально ясно. Больше всего мне мешает поделиться с другими нехватка слов. Даже когда я пишу всё это, я болезненно осознаю, что даже близко не подошла к тому, чтобы действительно описать что же на самом деле произошло, что я чувствовала и что поняла.

Больше всего изменились мои религиозные взгляды. Я выросла в христианской семье и поклялась следовать за Иисусом в возрасте 10 лет. Мои родители были проповедниками в Восточной Африке. Иногда я чувствовала отчуждённость от Бога или восставала против морали, в которой была воспитана, но всё равно считала себя христианкой. Я верила, что Библия была Словом Божьим, и что обязательство следовать за Иисусом Христом спасёт меня от вечности в аду. Иногда я задумывалась о проблемах, разделяющих религии, различных теологических вопросах или идеях спасения. Во время своей смерти я нашла понимание, которое не только продвинуло меня далеко за пределы моих религиозных верований, но и во многом разрушило эти верования. После получения этого понимания я иногда игнорировала его и цеплялась за убеждения, которыми жила с детских лет, а иногда отбрасывала убеждения, о которых знала, что они не божественного, но человеческого происхождения. Усвоить полученные знания мне было нелегко.

Одно из последствий заключается в том, что я стала более открытой для убеждений, отличающихся от моих, поскольку я знаю, насколько ограничен человеческий разум. Я знаю, что Бог проявит Себя нам, основываясь на наших нуждах и наших верованиях. Бог сам, в форме Иисуса, силился донести понимание Своим ближайшим преданным последователям. В ночь перед Его смертью, Его разочарование очевидно, когда Он понимает, что они просто не поняли, и время Его подходит к концу. Иисус был ограничен Его человечностью. Святой Дух ограничен только нашей человечностью.

Библия, хотя она и была вдохновлена Богом, была написана людьми и читают её люди. Она связана необходимостью использовать слова. Она мудра, но ограничена. Она помогает нам понять то, что находится далеко за пределами нашего понимания. Незаслуженная, безоговорочная, незарабатываемая любовь Бога находится за пределами нашего понимания. Радость, покой, счастье, довольство и любовь что мы испытываем в нашей жизни есть лишь тень послежизни. Концепция спасения является лишь нашей попыкой ухватить то что и так уже наше. Наше понимание спасения, сколько бы мы ни спорили о нём, и близко не подходит к отражению Божьей действительности. Я больше не ищу правды, птому что я знаю, что в своё время мы все поймём, как правды складываются воедино.

Церковь (религия) - это наша попытка понять то, что за границами понимания, ограничить безграничное, управлять неуправляемым. Религия - это результат нашей неспособности понять Духовность. И всё же - она питает нас, она помогает нам расти ближе к Богу, она наши поручни, она она помогает нам понять. Она также может принести нам боль, разобщение и смятение.

Я не оспариваю религиозные убеждения. Я не пытаюсь доказать истинность своего переживания. Я пытаюсь не позволить церковным правилам и инструкциям помешать тому пониманию, что я получила. Я просто пытаюсь в меру своих возможностей определить свои отношения с Богом.

Мне понадобилось много лет, чтобы осмыслить изменения в моём отношении ко многим вещам, произошедшие после пережитой мною смерти, и я до сих пор продолжаю вспоминать, обдумывать и объединять узнанное. Поначалу я была одинока со своими воспоминаниями. Со мной было моё удивительное путешествие, самое различное знание и понимание, но также и невозможность их адекватно выразить (до сих пор мучаюсь), быть услышаной или понятой, поэтому я пыталась всё подавить. Тогда профессор социологии с которым мы дружили рассказал мне о книге Кублера-Росса. Чтение книги мне воистину "снесло крышу" и в то же время принесло непомерное облегчение от того, что я была не одинока. Я не могла поверить в сходство между моей историей и аналогичными историями других. Я хотела узнать больше. Я записалась на курсы по "смерти и умиранию", полагая, что там можно будет безопасно открыться. Когда я написала рассказ о своём околосмертном опыте, мой инструктор решил, что я испытала галлюцинации, вызванные передозировкой лекарства.

Прошло немало лет, прежде чем у меня появились друзья, уверенные в моей честности, правдивости и надёжности - друзья, которым я могла доверить свою историю. Эти друзья уговорили меня больше говорить об этом, прочесть другие книги об околосмертных переживаниях и более полно внедрить полученные знания в свою жизнь.

Иногда наступали времена, когда я чувствовала себя настолько угнетённой жизненными невзгодами, что молила Бога позволить мне вернуться к Нему. Я молила о смерти, о возможности снова испытать это чудо. Я вопрошала, для чего мне довелось узнать, как прекрасна жизнь после жизни, если одним из результатов стало ослабление моей воли к жизни. Но я пришла к пониманию, что зная, как выглядит безусловная любовь, и испытав подобную удовлетворённость, и запомнив подобную красоту и покой, я получила возможность привнести их в свою жизнь здесь и сейчас или даже помочь другим понять их, мне не нужн ождать смерти. У меня есть воспоминания, способные обогатить мою жизнь здесь.

Многое изменилось за 20 лет с тех пор, как я отведала послежизни, и я не уверена, что изменилось в результате тех событий, а что - просто часть взросления. Я верю, что хотя и я провела полжизни, подавляя воспоминания о своей смерти, тем не менее они оказали на меня влияние.



ТОГДА СЕЙЧАС

Я была религиозна и имела много Я более одухотворённа и имею много вопросов. ответов.

Смерть и умирание ужасали Моей поддержкой во время умирания будет меня. знание свободы, успокоения и радости, которые приходят со смертью.

Боль от мигреней управляла моей Я управляю своими редкими мигренями. жизнью. Я зависела от лекарств. Единственное моё лекарство - тайленол.

Я мучалась от непонимания себя. Я креативна, независима и горжусь своими успехами.

У меня было много разрушенных Я получаю огромное удовольствие от отношений с членами семьи своих многочисленных друзей и замечательных и одноразовые друзья. отношений с родителями.

"Кто я?" относилось к выбору "Кто я?" относится к отношениям с Богом карьеры. моей семьёй и друзьями.

Я нуждалась в знании целей У меня есть ощущение назначения. Мне не нужно и направления, чтобы получить знать, что я должна совершить. ощущение назначения.

Я сражалась с давлением жизни. У меня есть немало, для чего жить. Я по-прежнему ощущаю давление, но лучше справляюсь с ним.

Несколько лет назад подруга спросила меня: "Если бы у тебя снова был выбор, переступила бы ты через ограду?" Я не задумываясь ответила: "Да, обязательно." Она сказала: "Ты бы оставила всё что имеешь?" "Да, оставила бы", - ответила я. Не то, чтобы я хотела бросить своих детей, своего мужа, своих родителей и всех своих друзей, но я пришла к тому, чтобы полностью оценить данный мне шанс, и когда наступит время, то ошеломляющее чувство покоя будет ждать меня там.